Повседневная жизнь японцев. Взгляд за ширму - Александр Евгеньевич Куланов

считается одним из отцов-основателей всего направления укиё-э. Но есть и еще один повод — около двух третей его работ — сюнга, то есть посвящены именно сексуальной теме. Интересно, что рисунки Моронобу считают наиболее лиричными в этом жанре, а его герой — молодой человек, развлекающийся в саду среди изысканных цветов с еще более изысканными дамами. Это немедленно наводит на мысли о продолжении романтической линии в любовной литературе эпохи Хэйан и живописи ямато-э.

Последователем Моронобу стал Киёнобу Тории (1686–1764), чьи гравюры отличаются тонко продуманным сюжетом, а обложки книг, отделенные от содержательной части, проданы в лучшие музеи мира как шедевры ксилографии. Живший одновременно с ним Сукэнобу Нисикава (1671–1751) снискал славу деликатного художника, но именно его произведения впервые были запрещены правительством в 1722 году. Хотя Сукэнобу получил персональный запрет на рисование сюнга, он не оставил своего искусства и обрел вполне заслуженную известность как художник и новатор-полиграфист, чье видение эротики в живописи было близко европейскому восприятию.

Понравились иностранцам и работы Харунобу Судзуки (1725–1770), несмотря на то что особенностью гравюр этого мастера было практически полное отсутствие индивидуальных черт его героев. Предельная стилизация не помешала ему создать крайне неприличные по содержанию художественные эпизоды, которые шокировали европейцев и японцев и одновременно обессмертили имя автора. Харунобу, как и его предшественник Сукэнобу, использовал прием доводки обычных укиё-э до уровня порнографии. Он попросту брал готовые сцены из своих уже известных и популярных гравюр и перерисовывал их в сюнга. Сюжет тот же, но «хулиганский» прием позволял достичь противоположного эффекта: казалось, что одни и те же персонажи проживают разные жизни или живут одной, но чрезвычайно наполненной. Такую жизнь вел и сам Харунобу.

Харунобу был постоянным клиентом Ёсивары и любимцем многих тамошних девушек. Глубокое знание предмета, талант и любовь к своему делу позволили ему создать уникальную серию «Красивейшие женщины Ёсивары» — галерею 116 самых выдающихся куртизанок. На эту работу ушли годы, и пока он выполнял ее, некоторые из героинь повзрослели, но остались прекрасны, а другие, наоборот, вошли в преклонный по меркам той эпохи возраст. Но на гравюрах Харунобу все они выглядят одинаково очаровательными, милыми, нежными и бесконечно юными — такова привилегия художественного воображения. Свою последнюю любовь — Хинадзуру — Харунобу тоже изобразил похожей на всех других красавиц, прежде всего на О-сэн. К тому же Харунобу первым начал печатать сюнга многокрасочными и с нескольких досок, что позволило сделать их особенно яркими и тонкими.

Эльгена Молодякова писала о его работах: «Широко известны многие из замечательных листов, на которых в весьма идеализированном виде разворачивается романтическая история его любви к молоденькой служанке по имени О-сэн. Проданная в храм Касамори, О-сэн появляется первоначально на более чем пятнадцати гравюрах Харунобу. Девушка была такой неземной красоты, что в Эдо сложилась легенда о ее явлении на землю прямо из рая, откуда она спустилась на облаке. Харунобу увековечил это предание на одном из листов. В то же время он нередко изображал хрупкую О-сэн на своих гравюрах в обнаженном виде — во время купания в японской бане, выходящей из нее, делал героиней фривольных, а иногда и откровенно грубых “сюнга”. Именно такие работы очень хорошо раскупались. Известна и другая его эротическая книжка о мальчике Ёносукэ, который поклонялся О-сэн в храме Касамори. Она явилась ему в виде божества и выполнила просьбу сделать его мальчиком-с-пальчик, чтобы он смог проникнуть во все скрытые места Японии и рассказать о том, чему был свидетелем. Например, в соответствии с его рассказами показано, чем занимался учитель рисования со своей хорошенькой ученицей или что происходило в доме благородного самурая»[64].

Друг и ученик Харунобу Корюсай Исода (1735— ок. 1790) создавал в своих картинках еще более личностную, узнаваемую атмосферу, избегая высокого уровня стилизации, характерного для его учителя. Таким образом удовлетворялась присущая японцам склонность к вуайеризму — сексуальному выражению одной из основных черт японского характера — любопытства. Еще один нюанс «необычного» поведения японских мужчин Корюсай навсегда запечатлел для нас на своих гравюрах, отразив свой любимый сюжет: любовь взрослых мужчин к старлеткам, а то и просто к девочкам. Впрочем, японцы предпочитают не фиксировать на этом внимание исследователей, тем более что имена этих авторов остались в тени мирового интереса к сюнга, сосредоточенного на других мэтрах, первым из которых можно назвать Утамаро Китагаву (1753–1806).

Утамаро был большим поклонником театра кабуки и любил рисовать портреты его актеров и сцены из спектаклей. Художнику удалось быстро обрести славу на этом поприще и заработать приличные деньги, но вскоре он оставил хлебную тему и стал новым мастером сюнга, прославившим этот жанр на весь мир. Утамаро ввел в композицию рисунка новый оригинальный прием: женское лицо изображалось почти во весь лист или через вуаль, или в зеркале, а совокупляющаяся пара — за… москитной сеткой.

Особенно любил Утамаро рисовать Ёсивару — ее девушек, служанок и слуг, клиентов и просто гуляк. Знатоки его творчества считают, что двенадцать одиночных листов, повествующих о фантастическом пребывании особенно почитаемой японцами и жившей в эпоху Хэйан поэтессы Оно-но Комати в современном художнику Эдо, стали проявлением его любви к «веселому кварталу» и одновременно подчеркнули преемственность времен, столь важную для дальневосточного менталитета.

Утамаро не случайно избрал Оно-но Комати для своих сюнга. Именно этот мотив — немеркнущая в веках красота — помог ему одновременно выразить вечную тему плотской любви и добиться редких слов признания в адрес запрещенного жанра. Известно мнение одного весьма рассудительного японского критика, который, увидев листы Утамаро, посвященные Оно-но Комати, сказал: «Это сокровище из сокровищ, с чувственной красотой, элегантностью и эротизмом. Они среди высшего класса невыставлявшихся работ Утамаро».

Интересно, что сегодня имя Утамаро широко используется в довольно специфическом контексте — им называют дома свиданий и массажные кабинеты. Скорее всего, это вызвано тем, что многие сюнга Утамаро — а сделал он их великое множество — явно «недотягивают» до изысканных похвал, но точно обозначают цель интереса мужчин к женщинам.

Одновременно с Утамаро покорил Европу Кацусика Хокусаи (1760–1849), более известный как автор пейзажных гравюр, ставших настоящими символами Японии. За свою долгую и беспокойную жизнь (за девяносто лет он сменил девяносто три жилья) Хокусаи создал огромное количество самых разнообразных по темам и сюжетам гравюр, главным героем которых выступал, как правило, обычный человек. Художник демонстрировал великолепное знание характеров, мимики, жестов, анатомии. Настоящий мудрец, он любил рисовать действенных, активных, полных неистощимой энергии, улыбающихся простых горожан. Именно о них повествует сборник его рисунков под знаковым для современного читателя названием — «Манга».

Значительное число